Книга Смерть в кармане - Илья Бушмин

— Вы? — затрепетала толстая мадам в застиранном халате, открыв дверь и увидев перед собой физиономию Богданова. — Что вам надо, чего вы приперлись?

— Кто там, Людочка? — донесся из глубины квартиры мужской баритон.

— Никто, Алешенька, соседка! — приторно протянула мадам, выскользнула из квартиры и зашипела: — Идите отсюда! У меня муж дома!

— Ой, как интересно, — обрадовался Богданов. — Он же у тебя вроде дальнобойщик? А когда он сваливает зарабатывать деньги для своей Людочки, Людочка пускается в пляс и отжигает с горячим джигитом Вахой?

— Чего надо?! — мадам шипела так, что летела слюна. — Идите нафиг! Он же прибьет меня, если узнает!

— А мы сразу убийство раскроем и медальку себе заработаем, — ввернул Гущин, сообразивший, к чему клонит наставник. — Одни плюсы везде.

— А ты еще кто?

— Люда, где Ваху найти?

— Я откуда знаю?

— Если я сейчас пару раз в дверь позвоню, муж твой, наверное, выйдет? — задумался Богданов. — Посмотреть, что за соседка такая неугомонная? Вот, наверное, сюрприз мужику будет. «Людочка, — скажет он, — а это не соседка совсем, а два каких-то мужика, чего им надо от тебя?». А я скажу: «Вы понимаете, очень неудобно вышло, но нам нужен адрес ее любовника, а Люда…».

— Ладно! — дернулась мадам. — Ладно! Я скажу, только если вы сразу же свалите нахрен отсюда!

Квартира располагалась недалеко, потому что сама Люда и нашла ее. Все-таки страсть — сильная штука. Богданов и Гущин уже предвкушали разговор с Вахой.

— Придется посидеть с ним пару дней, — рассуждал Богданов. — Наши охотники на карманников действуют быстро, только за один вчерашний день двоих завалили. А Ваха однозначно в группе риска. Скоро придут и к нему, а мы будем…

— Стоп!

Они уже заезжали во двор. От выкрика Гущина Богданов дал по тормозам.

— Что?

— Синяя «Киа».

— Чего?

— Синяя «Киа»! — нетерпеливо и возбужденно прикрикнул Гущин, показывая вперед.

Синий легковой автомобиль стоял напротив подъезда Вахи. В нижней части крыла машины была заметная вмятина с глубокой серой царапиной — след, оставшийся после встречи с бордюром.

— Дом Шарика. Вы когда к нему приехали, со двора выскочила эта самая тачка! Виктор, это они! И они уже здесь!

Богданов выругался сквозь зубы. Перегнувшись, распахнул бардачок и выудил оттуда пистолет, который всучил Гущину.

— Держи, это травматик. И звони в дежурку. Скажи, срочно. Здесь убийство. Происходит прямо сейчас.

Дав по газам, Богданов проехал вплотную к дому и замер у тротуара. Пока Гущин звонил в дежурную часть и торопливо и сбивчиво объяснял, что им нужно подкрепление, Богданов проверил собственный пистолет. Сейчас он благодарил бога, говорившего с ним через интуицию, за то, что тот подтолкнул его зайти в оружейку и вовремя заполучить табельный ствол.

— Готов? Пошли.

Они быстро направились к подъезду. Видя, как Гущин готовится перейти на бег и тянет руку к поясу, за ремнем которого спрятал травматический пистолет, Богданов прошипел:

— Тихо, твою мать. Мы не знаем, куда выходят окна. Они могут палить за двором.

Гущин не был готов к подобному и внутренне тихо паниковал, а внешне — просто следовал за наставником. Домофон и ключ-вездеход. Подъезд. Лифт. Третий этаж. Дверь в квартиру Вахи была металлической, но старой, обитой сверху дерматином. Прокравшись к двери, опера замерли по обе стороны от нее и прислушались. Изнутри доносились звуки возни. Потом что-то упало. Снова неопределенная возня — и приглушенный душераздирающий вопль.

— Твою же…! — выдохнул Богданов и дернул на себя ручку. Дверь оказалась заперта. — Отойди!

Рявкнув, он отскочил сам, прицелился в дверной замок и трижды выстрелил. Проорал «Полиция, всем на пол!» и снова дернул дверь. Она поддалась, но с трудом — пули разрушили личинку и один из штырей ригеля, но второй уцелел и никак не хотел поддаваться.

Изнутри прогремел выстрел. Пуля застряла в двери на уровне груди, исковеркав металл и оставив снаружи шишку — словно на двери выскочил прыщ.

— Вы окружены! Стволы на землю, стреляю! — орал Богданов. Снова дернул дверь. На этот раз она поддалась. Из квартиры загремели выстрелы. Гущин метнулся в сторону, но его зацепило — что-то огнем обожгло руку. Он зашипел, припав спиной к стене.

Богданов просунул в открытую дверь руку и пальнул, целясь вверх.

— Полиция! На пол!

Ответа не было, лишь где-то в глубине квартиры что-то грохнуло, потом раздался звон стекла.

— Гущин, живой?

— Да…!

— Прикрывай, что встал!

Гущин здоровой, правой рукой вскинул пистолет. Богданов заглянул внутрь и, не увидев никого, прыгнул в прихожую.

Основное действо развивалось в гостиной. В ее центре на компьютерном кресле покачивался влево-вправо извивающийся от адских мук, боли и удушья Ваха. На полу под креслом в луже крови, которая все прибывала, валялись несколько похожих на миниатюрные сосиски кровавых обрубков, в которых без труда можно было признать пальцы. На голове Вахи был нахлобучен полиэтиленовый пакет, на шее тугая петля из проволоки. Ваха отчаянно, утробно мычал — это было все, на что он был способен, потому что рот ему предусмотрительно заклеили куском скотча.

По комнате гулял ветер и звуки улицы, потому что широкое окно гостиной было распахнуто. Подоконник был усыпан осколками оконного стекла.

— Пакет! — гаркнул Богданов, прыгая к окну.

Гущин, стараясь не думать о полыхавшей и стремительно немевшей левой руке, подбежал к Вахе и рывком разорвал пакет. Сдернул с лица карманника кусок скотча. Ваха, пунцовый от удушья, с глазами навыкате, захрипел, делая мощный жадный вдох.

Окно выходило во двор. Все, что успел заметить Богданов — спины двух человек, прыгающих на заднее сиденье «Киа». В то же мгновение машина взревела и рванула с места. Богданов успел лишь вскинуть руку, но не смог даже взять уносящуюся машину на прицел, потому что она унеслась прочь и пропала из поля зрения.

Ваха хрипел и никак не мог надышаться. Он пускал пузыри и продолжал вдыхать и вдыхать спасительный кислород.

— Кто это был, Ваха? — кричал Гущин ему в лицо. — Эй, мужик, соберись! Все позади! Кто это был?

Кислород подействовал, но тут же организм Вахи напомнил о второй угрозе — о потере крови и отрезанных пальцев. Он скривился, захрипел что-то, а его глаза начали затуманиваться.

— Не отключайся! — Гущин хлопнул его по щеке. — Ваха, что им нужно было? Что они хотели от тебя?

Ваха собрал силы в кулак, как-то устало и сонно посмотрел на Гущина. Открыл рот и хрипло выдавил из себя «Флэ… Флэш… ка…» — а потом уронил голову на грудь и отключился.